Вадим Доннерветтер

Дежурная медсестра сидела за столом в процедурке и лениво листала мужской журнал, любуясь фотографиями Эммануэль Вожье, представляя себя вместе с нею в постели. Закусив губу, она взглянула на часы и решила, что теперь – самое время принять душ, прихватив с собой дружочка из латекса.
Эльвире нравились ночные дежурства в отделении реанимации. Пациентов тут располагалось немного; все они, как один, были подключены к системам искусственного жизнеобеспечения и практически не доставляли хлопот. Уход за ними осуществляли санитарки, а медсестрам оставалась работа, не многим более обременительная, чем, например, обязанности домохозяйки, любящей комнатные растения. Растениями, впрочем, и можно было назвать лежащих в коме немногочисленных благородных больных.

— Привет, красотка, – усмехнулась Эльвира, меняя молодой девушке раствор для капельницы.
Вопреки расхожим страхам, она знала, что ели он закончится, ничего страшного не произойдет, но вот, перезаряжать систему или прогонять воздух ей не хотелось. Склонившись над пациенткой, проказница лизнула ее в щеку, чмокнула и со спокойным сердцем отправилась к своему шкафчику за полотенцем, гелем и прочими интересными вещичками для душа.

Установив зеркало так, чтобы отчетливо видеть, как дорогой суперреалистик входит в нее, Эльвира начала понемножечку заводиться. Первый акт спектакля, – суть разогрев или прелюдия к страсти, длился довольно долго. Вначале следовало вжиться в роль – ясно, отчетливо представить себе, буквально визуализировать свои сексуальные фантазии, – а это сестричка умела, как никто другой.
Вдоволь наигравшись и раззадорившись, Эльвира подмигнула кому-то, прилепила десятидюймовый роскошный дилдо с присоской на кафельную стену, а вслед за этим, резким и уверенным движением, наделась на него почти до самого корня. В ее воображении возник мускулистый брутальный мужчина с лицом боксера и волосатой грудью. Спустя какое-то время девушка буквально почувствовала, как его сильные руки схватили ее за талию и принялись плавно раскачивать, задавая темп.

— Держи меня крепче, – простонала она. – Не отпускай, неееет, я уже скоро…
Но призрачный любовник и не думал отпускать разыгравшуюся нимфоманку. Даже после того, как ее тело несколько раз содрогнулось, словно в конвульсиях, и после обмякло, он продолжал насаживать ее на незнающий усталости фаллос. Сквозь шум дождя послышался смех Эммануэль Вожье, а ее нежные руки коснулись искаженного ужасом лица девушки.
— Иди ко мне, – прошептала невидимая Эммануэль, увлекая ее за собой.

Эльвира подалась вперед, но руки не отпускали ее. Напротив, – хватка стала еще крепче, а член… словно тверже, но натуральнее. Казалось даже, что он еще больше увеличился в размерах, сделался более горячим и совершенно живым, настоящим. Бугристый огромный подрагивающий инструмент доставал ее до самой глубины души и будто снова лишал девственности, преодолевая некий барьер, превращая боль в безумное наслаждение. Окончательно оставив попытки себя контролировать, Эльвира дала сумасшествию волю и начала громко стонать. Окружающий мир перестал существовать для нее в этот чудесный миг, в глазах потемнело… но вскоре опять рассвело.
Призрачный монстр, жестоко имеющий ее сзади, наконец-то, в последний раз сжал пальцы, и ослабил хватку. Эльвира совершенно отчетливо почувствовала, как внутрь нее брызнула горячая сильная струя спермы. «Синяки ведь останутся», – промелькнуло у нее в голове прежде, чем она снова кончила и медленно села на корточки, прислонившись спиною к стене.

— Я хочу дотронуться своим языком до твоей кожи, хочу скользить по ней руками, ощущая бархатистую мягкость и нежность. Я мечтаю почувствовать твой дивный запах, твой вкус у себя во рту, увидеть твои глаза, когда ты будешь стонать и извиваться от моих ласк, как раненая гадюка. Я хочу услышать твой крик, увидеть твои слезы. Ты будешь моей госпожой, моей добычей, моим божеством, моей взбалмошной капризною дьяволицей. Мы сольемся в единое целое и тысячу раз умрем вместе, чтобы снова воскреснуть и начать все сначала.
Приди ко мне, – это будет нашим адом и раем, нашим праздником и нашей сладкой трепетной болью. Мы вознесемся на небеса и опустимся в самую пучину бездны яростного наслаждения, – шептал, не умолкая, гипнотизировал, как пение сирен, женский голос.
— Эммануэль, я вижу тебя. Я тебя чувствую по-настоящему, – удивленно пробормотала Эльвира, робко прикасаясь к груди воображаемой возлюбленной.
— Пока они спят, мы можем быть вместе. С каждым разом я буду становиться сильней. Я знаю тайны потусторонней жизни. Мы можем быть вместе, – ты только позволь мне стать твоей путеводной звездой. Я хочу пить твою жизнь.
— Пей, только не покидай меня. Я боюсь, что все вдруг исчезнет.
— Я не уйду. Без секса я безжизненна. Меня нет. Я исчезну.
— Мне кажется, что я тоже. Я так рада… Нет, это наваждение. – Эльвира смеялась и плакала одновременно. – Я сплю?
— Нет, ты не спишь, – улыбнулась Эммануэль. – Ты грезишь наяву – все это правда.
— Я не понимаю, – подняв брови, покачала головой Эльвира. В своей растерянности она была столь мила, что остывшая уже было, начавшая становиться туманом женщина-призрак, вновь принялась обретать формы и материальность, всем своим существом притягиваемая к маяку страсти.
— Все, что с тобой происходит сейчас, неотъемлемо, как от твоего мира насущного, так и моего царства за гранью, – голос Эммануэль звучал мелодично, красиво, невероятно возбуждающе.
— Господи, я опять потекла. У нас с тобой еще есть время?
— У нас с тобой впереди вечность.
— Иди же ко мне. Выпей меня всю, без остатка.
— Пожалуй, я оставлю немного на завтра. Слишком уж драгоценное это вино, чтобы пить его залпом, – тихо ответила женщина-призрак, медленно скользя вниз.

То становясь плоским и медленным, то неожиданно острым и твердым, язык демонессы рисовал странные иероглифы вокруг заветного бугорка, бережно скользил по нежному благоуханному бархатному цветку, время от времени проникая в пылающую огнем и пульсирующую сладкой болью, от того, что было ранее, маленькую бездну безумного наслаждения. Темп нарастал, вибрация усиливалась, и, в конце концов, мир взорвался, рассыпавшись мелкой водяной пылью, повисшей в замедленном воздухе, будто во время автомобильной аварии или взрыва снаряда.
Изогнувшись и задрожав, словно пронзенная молнией, Эльвира не могла даже стонать. Она закатила глаза и медленно сползла вниз по гладкой и мокрой стене из белого кафеля, не переставая слышать музыкальный звон и содрогаться от завладевшего ею всецело сумасшедшего бесовского оргазма.
Из висящего под потолком душа хлынули сначала холодные, а затем горячие струи воды. В густом тумане пара четко обозначился и растаял идеальный женский силуэт.

Несколько минут спустя Эльвира очнулась. Поднявшись на ноги, дрожащие мелкой дрожью, неуверенно, опираясь рукой о стену, выбралась из кабинки и подошла к зеркалу.
«Приснится же такое. Или я просто упала в обморок?» – думала она, протягивая руку с полотенцем, чтобы протереть стекло. Но тут, случилось нечто, расставившее ее задрожать гораздо сильнее.

На гладкой поверхности запотевшего зеркала стали возникать написанные невидимой рукой буквы. «Теперь ты моя. Я вернусь», – прочла Эльвира, и выронила из рук полотенце.

******

«Лес? Что за дьявольщина? Только что с закрытыми глазами наблюдал красивую сцену в душе, и тут – лес. Да и темно сейчас в лесу, хоть глаз выколи. Как я здесь вообще очутился?»
Из под ног Странника выпрыгнула большая серая птица и, смешно семеня лапками, убежала за муравейник. Неизвестно, сколько времени у муравьев ушло на строительство подобного сооружения, но их город-дом достигал высоты человеческого роста, – ближайший такой находился в километре от дома.
Однако, парень был уверен в том, что сейчас сидит именно дома в кресле и просто не может открыть глаза. Он даже чувствовал тепло углей на своем лице, слышал музыку, потихоньку играющую неподалеку.
За спиной раздался хруст ломающейся сухой ветки. Что-то внутри дернулось и оборвалось.

Медленно повернувшись назад, Странник увидел нечто белое и лохматое, удаляющееся в сторону его дома. «Похоже на етти», – решил познаватель и быстро пошел вслед за ним. Луны на небе не наблюдалось – лишь какое-то темное зарево. Тем не менее, тропинка, кусты и деревья, были видны ясно и отчетливо, – примерно, как пасмурным вечером. Выбравшись из лесу и перейдя ручей, по тому самому мостику, на котором закончился их роман с Люси, Сергей увидел, как етти входит в его отчий дом.
Сходив в сарай за мачете, молодой человек открыл с его помощью через щель крючок двери черного хода и осторожно вошел внутрь. Обследовав первый этаж, но, не найдя ничего подозрительного, парень достал из холодильника бутылку «Столичной» и залпом осушил полстакана.
Как только холодное стало горячим, а голова заработала в «нормальном» режиме, на свет из тайника появился обрез. Вставив в оба ствола патроны с крупной солью, парень поднялся на второй этаж, с тем, чтобы обследовать комнаты и каморки, в которых легко мог спрятаться непрошеный гость.

Вот, только, етти и не думал прятаться, – он, точнее она, сидела в одной из комнат на кровати, и нагло курила кальян. В приемнике, настроенном на волну «ВВС» раздался иронический голос Севы Новгородцева*, а затем заиграл «Белый кролик» «Джефферонса».

— Прям «Алиса в стране чудес», – пробормотал Сергей, присаживаясь в плетеное из лозы кресло неподалеку.
— Точно, – хихикнула «етти», затягиваясь ароматным дымом. – Впрочем, я тут не совсем вместо кролика. И это не нора, а чердак.
— Ты, и не вместо гусеницы, получается, – ухмыльнулся парень, разгоняя журналом густой дым вишневой шиши.
— Ты тоже на Алису не сильно смахиваешь, – хрипло сказала «етти». – Ваши манеры, молодой человек, меня несколько обескураживают.
Сергей протер глаза и увидел, что вместо безобразного лохматого чудовища на кровати сидит красивая молодая девушка в белом. Причем, совершенно белым было не только платье, а также волосы и кожа сказочной гостьи. «Белая Королева»! – пронеслась, вернее, прозвучала в голове познавателя мысль.
— Простите меня, пожалуйста. Пойдемте вниз, – предложил Сергей; он внезапно почувствовал крайнюю необходимость в употреблении еще, по крайней мере, ста-пятидесяти грамм водки.
— Не пойду, – капризно ответила Белая Королева. – Тут приемник берет лучше, и поезда слышно.
— Да, тут та еще атмосфера, – ответил Сергей, ерзая в кресле, – второй этаж старого дома, с его картинами, патефоном, старинными бронзовыми подсвечниками, часами, фигурками, катайскими зонтиками, веерами, прочим хламом и неповторимым манящим ностальгическим запахом минувших лет всегда был для него местом таинственным, волшебным и вдохновляющим.

— Расслабься, я скоро уйду, передачу, вот только, послушаю. Вникай, элемнеталий
деклассированный, – сказала Белая Королева, достала за хвостик из сумочки мышь; эротично запрокинув голову, открыла рот и проглотила ее.

Молодой человек заворожено облизнулся; наконец-то расслабился и стал прислушиваться к тому, что доносил из сиплого динамика, сквозь завывание и шипение эфира резкий, немного тревожный, пронизывающий насквозь женский голос:
«Всего лишь одна таблетка сделает тебя великаном;
Всего лишь одна таблетка уменьшит тебя до микроскопических размеров.
Вспомни — те пилюли, что давала тебе мама,
Никогда не оказывали на тебя такого действия!
Позови-ка Алису,
Спроси: каково это — быть десяти футов ростом?
Знай, что, если ты отправишься в погоню за белым кроликом,
То рано или поздно упадешь.
Объясни им, что Гусеница,
Позвала тебя…
Позови-ка Алису,
Спроси ее, каково это — быть таким маленьким?
…Обитатели шахматной доски
Объясняют тебе, куда ты должен идти.
Откуси кусочек гриба, –
И твое сознание покинет тебя…
Спроси-ка об этом Алису, –
Думаю, она знает, о чем речь.
…Соразмерность и логика,
Мертвые, неуклюже повалятся на пол.
Белый Рыцарь снова начнет рассказывать сказки,
И… Червонная Королева с ее «Голову ему с плеч!..» —
Вспомни тогда, что сказала тебе Мышь-Соня:
«Покорми свою голову! Покорми свою голову! ПОКОРМИ СВОЮ ГОЛОВУ!»»*.

— Пойду, покормлю голову, – несколько обреченно и грустно сказал Сергей и вышел из комнаты.
— Давай, – саркастично ухмыльнулась вслед ему Белая Королева, наконец-то оставляя в покое потухший кальян.

«Нехило так торкнуло. Интересно, что сейчас происходит с Люсильдой?… Где она нынче, чем занимается? Хотя, само понятие «сейчас» не вполне уместно для вопроса о том, кто находится в ином временном измерении…», – размышлял познаватель, спускаясь по лестнице.
Надо ли говорить, что деревянные ступени вдруг стали мраморными, мрамор живым и полуреальным, а вся обстановка дома, с его неимоверно увеличившимися в размерах комнатами, напоминала собой прекрасные декорации к какому-нибудь жуткому фильму
.
Выпив остаток медово-псилоцибинового вина, Сергей забил трубку ароматным табаком «Золотое руно», налил крепкого чая и вернулся к своей непрошеной гостье.
Гостья к тому времени уже успела удобно устроиться на кровати с блестящими никелированными дужками и скрипучей пружиной, заставляя вибрировать густой, пропахший табаком воздух мелодичным зловещим пением, и явно впадая в транс.

— Ваше величество, – кашлянул Сергей, и легонько толкнул кровать с прекрасной пришелицей.
Королева приоткрыла один глаз и пробормотала что-то невнятное, кистью руки небрежно указывая на вторую кровать, стоящую у противоположной стены.

Пожав плечами, исследователь жизни поправил немного сбившуюся в сторону реликтового шума волну, лег на спину и с опаской закрыл глаза, – он ясно осознавал происходящее и понимал, что первые врата уже пройдены. Чем может обернуться дальнейшее погружение, – одному Черту известно.

***WD***

* Сева Новгородцев — Человек, чей голос стал настоящей путеводной нитью для ищущих во времена железного занавеса. Я не побоюсь назвать его адептом Тайных Знаний и Рок-Пастором, ибо тогда мы, неформалы, ловили каждое его слово, под вой глушилок, накручивая по ночам ручки старых приемников.
Настоящее имя — Всеволод Борисович Левенштейн; 9 июля 1940, Ленинград — радиоведущий Русской службы Би-би-си, ведущий музыкальной программы Би-би-си, впоследствии получившей название «Рок-посевы», а также разговорных передач «Севаоборот» и «БибиСева», Кавалер ордена Британской империи, автор книг «Рок-посевы», «Секс, наркотики, рок-н-ролл» и «Осторожно, люди», «Интеграл похож на саксофон». Оказался первым диск-жокеем в истории радиовещания на территории Советского Союза. Снялся в нескольких фильмах.

* Группа Jefferson Airplane исполняет песню под названием «White Rabbit», в тексте которой используется сюжет «Приключений Алисы в Стране Чудес», как метафора действия психоделиков на сознание.

******

Модель — Наталья Овчинникова. Спасибо за фото, Наташа)

Предыдущая глава      Оглавление